Современная брянская литература.

Степан КУЗЬКИН

Степан Кузькин родился в деревне Потапово Трубчевского района. Окончил Трубчевское педучилище и Новозыбковский госпединститут. Печатался в районных и областных газетах, центральном журнале "Наш современник". Автор двух стихотворных сборников "Я хлебов не забыл язык" и "Земля Бояна".
Член Союза писателей России. Работает зам. главного редактора газеты "Земля трубчевская".

СНЕГ

Бесшумно снег обрушился на город.
Всю ночь валил в забывчивости снег.
Лебяжьим пухом падал в белых холод.
А город спал, посапывал во сне.

И ахнул город, сбросив одеяло:
У каждого подъезда во дворах
Свежо до боли белизна сияла
В нетронутых отливах серебра.

Держался снег за купола собора,
Страшась сорваться долу с высоты.
И за Десной в распахнутых просторах
Под белой ношей шли и шли кусты.

И я пошел за ними по-над лугом,
По белому безмолвью не спеша.
И медленно, как зяблая пичуга,
Оттаивала стылая душа.

ГАЛКА ИЗ ГОЛУБЧИ

Когда в душе ворочаются тучи,
И грузно надвигается гроза -
Иду туда, где Галка из Голубчи
Развешивает радость на весах.

Неважно, что сегодня на витрине:
Влекут меня два озера лесных.
Когда же взор ее на мне застынет -
Я захлебнусь глотком голубизны.

Ах, что за звуки: Галка из Голубчи!
Вы видели деревню над Десной?
Вы слышали вечерний скрип уключин,
Привеченный заречной стороной?

Там в летний полдень в мареве горячем
Дрожит голубизна белесых круч,
Над голубым затоном голубь плачет,
И камень под горою бел-горюч.

Сейчас зима. И вся в снегах кипучих
Голубча утонула до весны.
Ах, Галка, Галка! Радуясь и мучась,
Я пью отраву из озер лесных.

* * *

Темень застыла, хоть пробуй на ощупь,
Режь, будто черную дыню, ножом.
Где-то за городом - голые рощи,
Рядом, за окнами - сад нагишом.

Выйдешь - обступит, обнимет прохлада,
Темень да стынь ненасытно все пьешь.
Жаль, золотая пора листопада
Снова прошла, как остудная дрожь.

Пес за оградой зальется, тоскуя,
К небу протянется вой с хрипотцой.
Душ ли живых одиночество чует?
Вспомнил ли жизнь, что прошла стороной?

Но безутешным полуночным воем
Зря ты нутро свое: пес, бередишь -
Слышат тоску твою древнюю двое:
Тьмущая тьма да вздремнувшая тишь.

В доме хозяйки твоей одинокой
Трепетный отсвет свечи на стене,
Светла грусть незашторенных окон -
Может, ей тоже не спится, как мне.

Ей, как и мне, бесприютно и стало.
Красное лето давно позади.
Пса-то хозяйка на цепь посадила.
Кто же хозяйку на цепь посадил?

СТИХИ, НАПИСАННЫЕ ПРИ СВЕЧЕ

Сыщу свечу и водружу в подсвечник,
Несуетно пламя разожгу.
Наверно, я неисправимый грешник,
Вертящийся в расхристанном кругу.

И я зажгу свечу не для молитвы
(Хоть в этом убоимся суеты) -
Души терзанья на огне спалить бы
И отодвинуть тяжесть темноты.

Горит свеча, потрескивает сухо.
Воск золотом стекает по свече.
А за плечем - ни ангелов, ни духов,
И нет руки простившей на плече.

ЕВА

В брызгах солнца крона древа.
Гуд пчелиный на лотке.
Под дремучим древом дева -
Ева с яблоком в руке.

Горкой яблоки в корзине.
Горько пахнущий бурьян.
Ситцевый халатик синий.
Душный, сладостный дурман.

Ева яблоко неспешно
Поднесет вот-вот к губам -
И оно пахуче-грешно
Грустно хрустнет на зубах.

Улыбнется, прядь откинет
Белой грешною рукой...
Под халатиком под синим
Спелых яблок душный зной.

КОШКА

Подумаешь: ушла из дома кошка.
Нашел еще о чем писать стихи...
Ушла - и дом с единственным окошком
Совсем ослеп и вовсе стал глухим.

Я как-то подобрал ее котенком:
Звал затихавший голос на крыльцо,
Комочек теплый льнул к груди в потемках,
Лизнуть шершаво норовя лицо.

Не всякой кошке - рай сплошной в лукошке,
Кому какой уж наконован рай:
Одним - тафта для сытой спячки-лежки,
Другим - продутый на ветрах сарай.

У нашей кошки шло все как-то комом,
Судьба ее ломала на излом:
То вдруг хозяин уходил из дома,
То вдруг хозяйка покидала дом.

От холода спасалась по сараям,
Не ведала хозяйкиной еды.
И угол в доме ей казался раем.
Куда уж там до голубой тафты?!

Старела кошка. Но держалась дома.
Но вот ушла - и свет померк в дому.
Под бок котенок тычется знакомо.
Так, может быть, хоть повезет ему?


Другие авторы...